...Издалека медленно и глухо наплывали длинные тяжелые удары колокола. Они текли где-то в пространстве, разговаривая на своем языке, как будто зачитывая чей-то приговор. Все внутри меня сжалось от этой тоскливой размеренной мелодии. Сердце опутал липкий страх...
Среди каменных плит подземелья чадили факелы, огонь был больным и слабым, как-будто ему нечем было дышать. Стены от долголетней сырости потемнели и покрылись лишаями, которые таращили свои бледно-серые глаза, точно желая облепить меня и согреться теплом человеческого тела.
Совсем рядом звучал монотонный голос...
"Мы, викарий Великого Инквизитора, во славу и честь досточтимого имени Бога и для возвеличения святой ортодоксальной веры, а также и для искоренения еретической извращённости, свойственной ведьмам, мы, указанный судья, предписываем и приказываем отлучить Бьянку Мартини от святой Церкви и предать ее огню за такие тяжкие преступления, совершенные ею, как собственноручное произведение грозы, отравление скотов и колодцев. Дочь ее, ведьмино отродье, пронзить кинжалом, и также предать огню вместе с матерью ее сего дня на заре...."
Я то выплывала из тумана боли, опоясывающей все мое тело от многодневных пыток, то вновь он накрывал меня с головой, и я впадала в забытье. Но слова били меня, как камни, раня каждую клеточку моего существа, и боль вновь возвращала меня к жизни, к той страшной действительности, в которую я отказывалась верить. До меня медленно доходил смысл происходящего.
Меня и мою шестилетнюю дочь приговорили к сожжению на костре!
- Нет, нет, - слабые слова сорвались с моих губ. Великие, справедливые судьи, это ошибка! Ошибка и наветы врагов! Я и моя дочь верны Богу, мы никогда не обращали свой взор в сторону Дьявола!
- Заседание окончено! Уведите ведьм и приготовьте их к казни!
Черные капюшоны судей смотрели на меня прорезями пустых глазниц, которые никогда не знали ни любви, ни сострадания.
- Неееееет! - я закричала и забилась на растрескавшихся каменных плитах. За что? За что вы хотите погубить мою девочку? Моего светлого ангела, которого послал мне Господь в награду за все мои муки. Будьте вы прокляты! - я уже не осознавала слов, которые рвались у меня изнутри.
- Если вам нужна жертва - убейте, сожгите меня, но не трогайте мою дочь! Мой цветок еще даже не распустился.
- Мама, мамочка, давай уйдем отсюда, мне так страшно, - тоненькие ручки обвили мою шею и маленькое тельце, все дрожа, прижалось ко мне.
- Девочка моя, ничего не бойся, все будет хорошо! Мама не даст тебя в обиду, - я улыбнулась через силу и погладила свою малышку по голове.
- Уведите! -в голосе послышались едва различимые истеричные нотки.
Ненависть, самая черная и страшная, какая только бывает на земле, захлестнула мою душу. Она накрыла меня такой дикой и яростной волной, что я, казалось, готова была броситься на стены и прогрызть их, разнести по камню эту темницу и тех, кто вершил здесь свой несправедливый суд. Я еще не понимала, что во мне просыпалась древняя и могущественная сила всех матерей мира, готовая на все ради защиты собственного дитяти, дающая мне силу и дарующая свое бессмертное благословение.
Я задрожала, чувствуя, как эта мощная дикая волна поднимается откуда-то изнутри, разбивая колодки на ногах и руках, как гнилые бруски, разрывая мое тело и выбираясь наружу. С треском лопнула телесная оболочка, и оттуда хлынула безумная неуправляемая энергия. Она росла и разливалась вокруг кипящей лавиной. С трудом я удерживала ее в рамках огромной, выросшей до самых свод фигуры, отдаленно напоминающей человеческую. Внутри нее метались и сверкали молнии. Я спрятала внутри стихии свою девочку, растворив ее в себе до поры. И вонзила молнию в каменные плиты.
- Если Богу закрыта сюда дорога, то я призываю вас, Мертвые, свершить справедливый суд над виновными в преступлениях!
Каменные плиты ломались, как деревянные щепки, проваливаясь в самые глубины земли, изнутри полезли тысячи обугленных мертвых костей когда-то живых женщин, осужденных на костер, как сегодня я и моя дочь. Их становилось все больше и больше, пока они не заполнили собой все подземелье. Кости начали складываться в женские и детские фигуры, потянуло сырым могильным холодом, в страхе отшатнулось пламя факелов от невиданного доселе и умерло. Тишина и мрак накрыли подземелье. Лишь нечеловеческий стон тянулся и длился тягостным эхом, как воспоминания о страшном прошлом, и кровавые отблески мертвых женских глаз освещали вершившееся.
Женщины образовали полукольцо и бесшумно продвигались к судьям, окаменевшим от ужаса. Вот уже они окружили судейский помост и вглядываются в каждого из них, пронизывая насквозь своими нечеловеческими взглядами их человеческую оболочку.
Одно за другим покатились по подземелью слова:
- Убийца! Виновен! Казнь!
- Убийца! Виновен! Казнь!
- Убийца! Виновен! Казнь!
Я отпустила свою силу на свободу, и молнии одна за другой забили в пространство рядом с судьями в черных капюшонах. Потянуло запахом горелого. Раздались крики. Инквизиторы были охвачены пламенем, которое с наслаждением и веселой яростью пожирало их. Черные капюшоны метались, обезумев от ужаса и боли, они молили о пощаде, катались и выли, точно звери, пытались бежать, но кольцо женщин держало их крепче любых колодок...
Бушевало очищающее пламя, уничтожая боль и страх... Стены и потолок обрушились, и навсегда погребая под собой страшное прошлое...
Суд свершился!
Я улыбалась своей невиданной, неизвестной силе, которая, оказывается, жила во мне всю мою жизнь... Я больше не знала страха...
Комментариев нет:
Отправить комментарий